Беседа праздник Светов (Богоявление); *

Омилия 28. *

Омилия 35. *

в ней же находится посильное разъяснение тайны Христова Крещения.

1. Вчера, собравшись вместе с вами в церковь, когда мы предпраздновали День Светов (Праздник Богоявления), я разъяснил то, что следовало, говоря вашей любви о крещении во Христа, которого мы удостоились и которое является познанием Бога и принятием с нашей стороны обязательств в отношении Его: верой и познанием Истины, которая — в Боге; договором же и обещанием с нашей стороны иметь и дела и слова и образ жизни угодные Богу, — что посредством символов совершается (при крещении). Но уча об этом, мы тут же прибавили, что оные священные символы и чрез них и совместно с ними принятые на себя словами обязательства, если при этом не будут исполняться на деле, не только не приносят пользу человеку, но и справедливо навлекут на него осуждение. Затем мы растолковали учение к народу Иоанна Пророка и Предтечи и Крестителя, которое и само по себе определяет сущность его крещения: потому что оно заключается в познании Бога, как мы сказали; Предтеча же и Креститель Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа своим учением вводить нас в познание Его, возвещая Его Превечным и Владыкою всего (мира), Судьею же живых и мертвых, Своею властью вводящего достойных в присносущные обители, осужденных же изгоняющего в геенну, — и свидетельствуя, что Он — Господь и Ангелов, а себя причисляя к числу последних рабов (Его). Поскольку же крещение является не только познанием Бога, но и нашим обязательством иметь доброе поведете и совершать угодные Богу дела, т. о. поэтому Христов Предтеча и Креститель приводил не только к познанию Христа, но и проповедовал покаяние и требовал плодов достойных покаяния: — праведность (справедливость), творение милостыни, умеренность, любовь, истину; и показывая, что принятие на себя обязательства, если не будет сопровождаться делами, отнюдь не оказывает пользу, но и подвергает человека осуждению, — угрожал секирою (посечением) и представлял неугасающий огнь и говорил: “Всяко древо, еже не творит плода добра, посекаемо бывает, и во огнь вметаемо” (Мф. 3, 10). К тому же мы растолковали вашей любви также и слова, обращенные к Самому Господу, приходящему для Крещения, сказанные Крестителем, который не решался, уклонялся, просил освободить его от сего дела и скорее сам искал принять крещение от Господа. Но (мы также растолковали) и ответ ему со стороны Господа, как слова Владыки, повелевающеого рабу, вместе же с тем — и как другу и родному по плоти, открывающего ему тайну и показывающего благовидные причины (для сего Крещения); и в нашей речи мы тогда дошли до того места, когда Иоанн, покорившись, допустил Господа ко Крещению. Осталось же прослушать нынешнее евангельское чтение, повествующее сие: “Крестившись Иисус, взыде абие от воды: и се отверзошася Ему небеса, и виде Иоанн [2] Духа Божия сходяща яко голубя и грядуща на Него. И се глас с небесе глаголя: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Немже благоволих” (Мф. 3, 16-17).

2. Великая и возвышенная, братие, заключается в сих немногих словах тайна Христова Крещения: с трудом поддающаяся рассмотрению и труднообъяснимая, и не менее — с трудом постижимая; но поскольку она имеет очень большое значение для спасения, то, покорившись Побуждающему исследовать Писания [3] и дерзнув, возьмемся иcследовать, насколько это постижимо, значение тайны. Как, вот, в начале (мира), после того как Бог сказал: “Сотворим человека по образу Нашему и по подобно” (Быт. 1, 26), создав в лице Адама наше естество, Он — чрез всажденного в него живоначального Духа, явленного и данного ему, явил вместе с этим и Триипостасность Творческого Божества, в то время как вся прочая тварь была приведена в бытие и явлена как бы единым словом Слова и глоголющаго Отца; так ныне при возсоздании нашего естества во Христе, Дух Святый, явившись из пренебесных областей схождением на Него, крещающегося во Иордане, явил тайну — спасительную для разумных существ, — Высочайшей и Всемогущей Троицы. По какой же причин при творении и при возсоздании человека является тайна Святыя Троицы? — Не только потому, что он единственный на земле является таинником и поклонником Ея, но и по той причине, что он единственный — по образу Ея. Потому что чувственные и безсловесные твари животного мира имеют в себе только дух жизни, да и тот сам по себе не в силах существовать, совершенно же лишены безсмертного ума (“ну”) и дара слова (или: разума); существа же сущие выше всего чувственного (материального) Мира — Ангелы и Архангелы — хотя и духовны и разумны, имеют безсмертный ум и слово (разум), но не имеют в себе животворящего духа, а поэтому и телом не обладают, которое получает жизнь от сего животворящего духа; человек же, единственный созданный по образу Триипостасного Естества, обладает безсмертным умом и даром слова (или: разума) и духом, который дает жизнь (сопряженному с ним) телу, поэтому и имеет тело, имеющее от него жизнь. Поскольку при возсоздании нашего естества, на Иордане явила Себя Высочайшая и Всемогущая Троица, словно Первообраз запечатленного в наших душах Ея образа, то крещающиеся во Христа после Христа, крещаются тремя погружениями в воду; Иоанн же крестил единым погружением. И обозначая это, Евангелист Матфей говоритъ: “Крестився Иисус взыде абие (тотчасъ) из воды”.

3. “И се”, говорит, — т. е. в то время, как Он еще не совсем вышел из воды, но только выходил из нея — “отверзошася Ему небеса”. Но напрягите ваши мысли, братие, молю, и внимайте умом со всем вниманием к тому, что говорится, для того, чтобы понять смысл тайны Крещения во Христе. Так, схождение Христа в воду и погружение в ней предозначало Его сошествие во ад; как и восхождение Его из воды предъявило Его Воскресение из мертвых. Посему естественно и соответственно сему для Него, восходящего из воды, немедленно отверзлись небеса; поскольку при Своем сошествии в ад, Он, быв ради нас под землею, выходя оттуда, отверз для Себя, а также и для нас, все не только земное и связанное с землею, но и самое высочайшее небо, куда затем с телом вознесшись, Он — “предтеча о нас вниде” (Евр. 6, 20). Потому что, как спасительную Свою Страсть Он предъявил чрез таинственный Хлеб и Чашу и затем передал сие Таинство верным совершать его во спасение (Мф. 26, 2629), так и сошествие Его во ад и восшествие оттуда таинственно предъявив чрез сие Крещение в Него, Он затем передал сие верным совершать во спасение: Себе Самому предоставляя мучительность и тяжесть, нам же даровав с самого начала общение в Его Страстях, но без испытания мучительности их, и делая нас, по слову Апостола, соединенными с Ним подобием смерти Его, дабы удостоить нас в свое время и обетованного Воскресения (Рим. 6, 8). Потому что имея душу и тело как у нас, которые от нас ради нас Он восприял, телом Он подъял Страсти и смерть и погребение, и самым Восстанием из гроба провозгласил бессмертие и самого тела, и в память сих событий передал нам совершать Безкровную Жертву, и благодаря ей, как плод ея, получить спасение; душею же Он сошел во ад и восшел оттуда, всем дав участие в присносущном свете и жизни, и для показания сего передал нам совершать божественное крещение, и благодаря сему, как плод сего, стяжать спасение: — благодаря тому и другому таинствам и благодаря обоим: Души Его и Телу Его, обожествленным и содержащим в себе семена подлинной жизни. Потому что на этих двух Таинствах основывается все наше спасение; все дело Богомужного домостроительства сосредоточивается в этих двух (таинствах).

4. “Отверзошася Ему небеса”, — не “небо”, говорить, но — “отверзошася Ему небеса”, т. е. — все небеса: все сущее горе, — дабы, не видя ничего из принадлежащего горнему миру и выше нас лежащее, не подумал бы ты, что есть нечто лежащее выше и более высокое, чем ныне Крестившийся (Христос); но разумел бы и познал Единое Естество и Владычество, от небесного круга присущей Ему безпредельности, достигающее до средоточий всего и до наших сих крайностей, т. е. исполняющее все и ничего не оставляющее, чтобы было вне Его и все спасительно содержащее и обхватывающее и простирающееся над всем, при этом Сущее в Триех Лицах, неизреченно познаваемое Стечение. “Отверзошася Ему небеса”, чтобы Он был явлен яснейшим образом: Сущий и прежде создания небес, — лучше же сказать: Сущее прежде всего сущего и Сущее у Бога и Сущее Бог и Божие Слово и Сын, имеющий Отца не раньше Его пришедшего в бытие, и имеющего вместе с Отцем имя, которое — выше всякого имени (Фил. 2, 9) и всякого слова (или: разума): потому что между всеми являемыми творениями Его и Его Небесного Отца, творениями принадлежащими как сему миру, так и к высшему миру, которые разделены и не связаны между собою, Он единый явил Себя соединенным с Отцем и Духом, как Сущий с Ними и прежде составления мира.

5. “Отверзошася Ему небеса”, — в то время как Марк говорить: “разверзлись”. Потому что он так говорит: “Восходя (Иисус) от воды, виде разводящася (разверзающиеся) небеса” (Мк. 1, 10). Почему же один Евангелист сказал: “отверзлись”, а другой: “разверзлись”? — Дабы от внимательно слушающих не избегло сугубое значение тайны. Так, выражением: “отверзлись”, он показал нам, что они, по причине нашего греха и преслушания Богу, были заперты. Потому что для Адама, после того как он оказал непослушание Богу и услышал от Него: “Яко земля еси, и в землю отъидеши” (Быт. 3, 19), по написанному, закрылись небеса. Следовательно, справедливо, что Христу, во всем явившему Себя послушным Богу, и, как Сам Он сказал Иоанну: “Исполнившему всяку правду” и чрез сейчас совершающееся Крещение, — отверзлись небеса. Поскольку же, как говорить сам Предтеча Господень: “Не в меру Бог дает Духа, но Отец любит Сына и вся даде в руце Его" (Ин. 3, 34-35), является очевидным, что Христос и по плоти приял всю безмерную и безграничную силу и действие Духа. Небеса показали на деле, что для всей твари невозможно вместить всю сию силу и действие Божиего Духа почему когда эти силы и действие Божиего Духа и явили себя и как бы перешли на Сию Богоипостасную Плоть, то небеса, не выдерживая, разверзлись (разорвались). Прекрасно, следовательно, некто сказал Богу: “Ни небо не чисто пред Тобою” (Иов. 15, 15 парафр.), называя “небом” — Ангелов, сущих на небе, Архангелов, многоочитых Херувимов, шестокрилатых Серафимов, все иное премирное естество. Следовательно, справедливо, что ни небо, т. е. сущие на нем Ангелы, не суть чистые пред Богом небес, потому что и со стороны высочайшей и владычней иерархии непрестанно очищаемые и озаряемые, уступают более совершенной Чистоте. Только единое человеческое (“катимас) естество во Христе, сущее богоипостасное и обожествленное, богато обладает совершеннейшей чистотой и способно вместить все сияние и светозарность, так сказать, и силу и действие Божиего Духа. Поэтому, вот, небеса не только отверзлись, но и сами Ангелы уступили таковому сошествию на него Божественного Духа.

6. “Крестився Иисус, взыде абие от воды, и се отверзошася Ему небеса” (Мф. 3, 16). Лука же говорить, что когда Христос молился, отверзлось небо. Потому что он так говорит: “Бысть Иисусу крещшуся и молящуся отверзеся небо” (Лк. 3, 21). Потому что и во время крещения и сходя и восходя из воды, Он молился, научая делами, что не только священник и совершитель таинств должен молиться, но и тот, на котором совершается таинство, при всяком священнодействии также должен молиться, хотя бы совершитель таинства и был более совершенным в добродетели и возсылал бы более усердную молитву; чрез него на освящаемого сходить благодать; когда же освящаемый более достоин (чем совершитель таинства) и более усердно молится (чем тот), Хотитель милости (о, какая неизреченная благость!) не отказывает благодаря ему дать участие в благодати и самому совершителю таинства, что ясно ныне сбылось на Иоанне (Крестителе), что позднее и сам он открыто свидетельствует, говоря: “От исполнения Его мы вси прияхом” (Ин. 1, 16).

7. Почему же только молящемуся Иисусу отверзлось небо, и никому прежде Него? — Что говоришь? — Тот, кто, будучи (еще) во чреве матери, разумел Богомужное домостроительство воипостасного Слова Божия, и не только взыграл в радости Божиего Духа, Которого имел еще от материнской утробы, но и чревоносящей его уделил благодать, тот, кто, быв разрешен от чрева, разрешил отеческие уста, по причнне него наказанные безгласием по повелению Ангела, тот, кто был питомец пустыни, больше всех рожденных женщинами и превосходивший всех от века Пророков, однако не довлел, чтобы разрешить ремень Христова сандалия (что бы ни означал сей ремень), из числа же уступающих ему по достоинству, кто бы довлел для того, чтобы открыть небо, лучше же сказать: — сверхнебесные сферы? Но чтобы ты познал высоту превосходства по сравнению со всеми Того, Кто ныне крещается, обдумай еще и то: каким образом “отверзлись Ему”, как написано, “небеса”; нам на деле показано, что не просто небеса, но и самые недра Небесного Отца отверзлись для Него; потому что оттуда — Дух и глас, свидетельствующий родственность сыновства (Мф. 3, 17); небеса же, будучи возвестителями Его (Пс. 18, 1), отверзлись как бы некие всемирные уста, и не только Ангелам, сущим на небесах, но и людям, сущим на земле, возвестили всем, что Сын Божий обладает равной честью по Своему естеству и по силе и по владычеству над всем с Небесным Отцем и исходнопроисходящим от Него Духом. Итак, справедливо, что только для Него, молящегося, отверзлись небеса, поскольку и запечатанную книгу, — чем может быть обозначается заключенное прежде для нас ею небо, по Каинову Откровению, никто не мог ни открыть, ни прочесть из всех сущих на небе и на земле и под землею. “Победил же”, говорить, "единый разгнути книгу и прочести ю (ее), Лев, Иже сый от колена иудова” (Откр. 5, 5 парафр.). Кто же Сей Лев, происходящей от колена Иудова, преднаучил нас Патриарх Иаков, говоря: “Скимен львов Иуда, от колена моего, сыне мой, возшел еси: возлег, уснул еси, яко лев, и яко скимен: кто возбудит его? Не оскудеет князь от Иуды, и вождь от чресл его, дондеже приидут отложенная Ему: и Той — чаяние языков” (Быт. 49, 9-10); т. е. — Тот, Кто ныне явно отверз все сверхнебесное, единый прочел сущиия от века и во веки слова Промысла, скрытый в недрах Отеческих сокровища премудрости, непостижимые глубины и тайны Духа.

8. “Крестився Иисус, взыде абие от воды, и се отверзошася Ему небеса”. Видите ли, что святое крещение является небесными вратами, вводящими туда крещаемых? Потому что не просто говорится; “отверзлись”, но — “отверзлись Ему небеса”; все же сбывающееся для Него, сбывалось ради нас. Итак, благодаря Ему для нас отверзлись небеса, и имея врата широко раскрытыми, ожидают нашего входа. И прежде иных об этом свидетельствует первый Страстотерпец и Мученик — Стефан. Преклонив колена, Он помолился и, воззрев, увидел то, что никто не видел прежде Крещения Христова; потому что: “воззрев виде небеса отверста и Иисуса во славе Отчей (Дн. 7, 55-56 парафр.); он видел не только неизреченную славу и сверхенебесное место, но и Самого Желанного во славе Отчей, по причине которой он первый из всех бывших после Христа блаженным образом созерцал то, что никто прежде Христа не видел, во что и сами Ангельские воинства устрашаются приникнуть (1 Петр. 1, 12); потому что его привлек любимый им Иисус, желая, чтобы сей Диакон был первым на небе и гораздо более высокостоящим, чем служебные (ангельские) духи, поскольку он был первый Мученик за Истину. Итак, ради Него для нас открылись небеса, и чрез Себя Он нас очистил: потому что Сам Он не нуждался ни в очищении, ни отверзении небес.

9. И Иоанн видел все сбывающееся во время Крещения Иисусова, для того, чтобы впоследствии иметь возможность сказать вопрошающим его: “И видех и свидетельствовах, яко Сей есть Христос Сын Божий”; Иоанн видел Духа Божия, сходящего в виде голубя и пребывающего на Нем (Ин. 1, 32-34), Свидетельствует же и вид голубя о чистоте Того, на Которого сошел: потому что эта птица не слетает на нечистые и зловонные места; свидетельствует же вместе с этим и гласу Отеческому свыше. “И се”, говорится, т. е. вместе с видом голубя и — “глас с небесе, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Немже благоволих” (Мф 3, 17), Сей, Которого ныне указывает Мой Дух, сходя и пребывая на Нем, как на Моем Соприсносущном Сыне; потому что Отец, словно указательным пальцем, пользуясь Свойственным Ему и Соприсносущным и Единосущным и пренебесным Духом, вещая вместе и указывая свыше, а вместе с этим являя и единение с Ним, ясно показал и возвестил всем, что Тот, Кто в это время крещается от Иоанна во Иордан, есть Сын Его Возлюбленный

10. Затем, Дух явил Себя не только как бы неким перстом указующего Отца, но и сошел до Него, указуемого Отеческим перстом, как бы касаясь Его, и не только это, но и пребыл на Нем; потому что говорится, что: Свидетельствова Иоанн (глаголя): яко видех Духа сходяща яко голубя с небесе, и пребысть на Нем” (Ин. 1, 32); и не только: “на Нем”, но и — “в Нем” (чему он же — свидетель, говоря: “От исполнения Его мы вси прияхом” (ст. 16); но и прежде явного схождения на Него Он невидимо был в Нем; а об этом свидетельствуется со стороны безплотных и небесных Ангелов, устами Архангела, сказавшего Зачавшей Его в девстве: “Дух Святый найдет на Тя” (Лк. 1, 35); а также Ангела, говорящего Иосифу относительно Нея, что: “Рожденное в Ней от Духа есть Свята” (Мф. 1, 20). Затем, это возвещает не только единство, но и некую взаимную связанность, чудесную и вместе неразрывную, полную и неслитную; и Сей нам является Единый в триипостасном и всемогущем Божестве Бог, как Он тогда соблаговолил Сам явить Себя: Отец Пренебесный, Сын Единосущный, Дух Святый, от Отца исходящий и в Сыне почиваюший, имеющий неслитное (с Ними) единение и нераздельное (от Них) различие. Два — Свидетельствующие (т. е. Отец и Святый Дух); Единый же — Свидетельствуемый (Господь Иисус Христос); свидетельствуют же Они Свое Божество и взаимное единение и различие: Божество — на основании сверхмирного владычества, в силу которого все небеса внезапно разверзлись; единение же — на основами крайней и неразрывной сцепленности и гармонии; различие же — на основами различия ипостасных имен и ипостасных свойств.

11. Возвышается же и принятое Им наше естество к оному достоинству; естество, которое видим нераздельно пребывающим с Сыном Божиим, так чтобы и после Его Вочеловечения, были Три Поклоняемые (Божественные) и озаряющие Ипостаси, в Которые мы веруем, а также крещаемся, в божественном крещении совлекаясь ветхого человека, облекаясь же во Христа, Нового Адама, Который наше повинное естество соделал новым в Себе, восприяв его от девственных кровей, как соблаговолил, и Собою оправдал его, и всех затем рожденных от Него в дух, освободил от оного прародительского проклятия и осуждения. И что же? Поелику Единородный Сын Божий приял от нас не ипостась, но, восприяв наше естество, новосоделал его, соединившись с ним по Своей Ипостаси, означает ли это, что не каждого из нас, как индивидуальную личность, Он делает причастником Своей благодати, и не каждый в отдельности восприемлет от Него отпущение своих личных грехов? И как мог бы поступить так Тот, Который “хочет, чтобы все совершенно спаслись” (1 Тим. 2, 4)и Который ради всех “приклонив небеса, сниде" (Пс. 17, 10), и делами и словами и Своими Страстями указав нам путь спасения, взошел на небеса, привлекая туда послушествующих Ему? — Но естество, которое от нас, ради нас; прияв, Он новосоделал: освятившимся и оправданным и во всем послушным Отцу явил его по причине всего того, что, соединившись с ним по ипостаси, Он Сам совершил и пострадал; каждого же из нас верующих не только естество, но и ипостась (индивидуальную личность) Он новосоделал и даровал нам отпущение наших грехов: путем божественного крещения, путем соблюдения Его заповедей, путем покаяния, которое Он даровал споткнувшимся, и путем Причащения Его Тела и Крови.

12. Отец, вещая свыше относительно Крестившегося плотию: “Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих” (Мф. 3, 17), показал этим, что все прочее, что было раньше явлено чрез Пророков, чрез закон положения, обещания, усыновления, — было несовершенным и было предписано и совершалось не по непосредственной воле Божией, но имело цель в том, что ныне совершается, и в силу того, что ныне совершилось и оно пришло к своему завершению. И что говорю: законоположения, данные чрез Пророков, обещания, усыновления? когда и сотворение мира с самого начало имело свою целеустремленность в Нем, Который долу как Сын Человеческий крещается, свыше же свидетельствуется как единый Сын Возлюбленный Божий, для Которого все и Которым все было создано, как говорит Апостол (Кол. 1, 16). Следовательно, для Него было и от начала приведет в бытие человека, созданного по образу Божию, дабы он возмог когда-то вместить в себе Первообраз; и закон данный Богом в раю был ради Него: потому что Давний не дал бы его, если бы он вообще имел остаться неисполненным; и то, что после сего было возвещено и совершено Богом, можно сказать, все было сделано ради Него; и как прекрасно мог бы прибавить кто: — и все сверхмирное, я имею в виду: Ангельские существа и чины и сущие там законы, имели свою целеустремленность к этому, я имею ввиду — Богомужному домостроительству, которому от начала и до конца они служили. Потому что “благоволение” это — непосредственная и благая и совершенная воля Божия: Он же — Единый, в Котором Его благоволение, и в Котором Отец почивает и совершенным образом угождается, “чуден Советник Его велика совета Ангеле” (Ис. 9, 6), Сам послушествующий Своему Отцу и глаголющий и дарующий послушествующим жизнь вечную, которую да будет всем нам получить в Самом Царе веков Христе, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцем и Пресвятым и Благим и Животворящим Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Произнесенная в праздник Святых и Верховных Апостолов Петра и Павла.

Память всякого Святого, делающая его день праздником, является предметом общей радости и для народа и для городов, и для граждан и правителей, и бывает доставительницей величайшей пользы для всех празднующих ее. Потому что "память праведного с похвалами", говорит мудрый Соломон (Притч. 10, 7); "похваляему
же праведному возрадуются людие". Потому что как ночью зажженый светильник являет свет для удобства и удовольствия всех присутствующих, так и богоугодное житие каждого из Святых и
соответствующая сему блаженная кончина, и за
чистоту жизни даемая ему от Бога благодать, как
некий светлый светильник, внесенный памятью в
нашу среду, дает собравшимся общую радость и
пользу. И как при хорошем урожае земли, не только
земледельцы, но и все люди радуются: потому что от
плодов земли бывает общая для всех радость; так и
плодоприношение, путем добродетели, которое
приносят Святые Богу, радует не только
Земледелателя душ, но и - всех нас, как нечто
предложенное в общее наслаждение и пользование, поскольку и находясь в сей жизни все Святые
являют собою понуждение к добродетели для всех
разумно слушающих и взирающих на них: потому что
они являются одушевленными образами добродетели, торжественными возвестителями всего
прекрасного, живыми и вещающими книгами о том, что направляет на лучший путь, и перенося нас
чрез воспоминание тех прекрасностей в них, из
здешней жизни, подают нам от себя бессмертную
пользу. Память же их доброделания является их
похвалой, долженствующей им от нас за их бывшую
ранее помощь, которая и ныне нам полезна, вследствие той помощи, которая и теперь
проистекает нам от них. Напоминая их дела, мы ничуть не преувеличиваем
их добрые качества, потому что как бы это могло
быть, когда мы даже не в силах представить всю
добродетель их? Ибо и стремились они к почести
неизреченных обетованных от Бога наград, и
должны были явить, насколько это возможно для
человеческой природы, соответствующий образ
жизни, т.е. - превосходящий всякое слово. Итак, восхваляя их, мы не приумножаем присущие им
награды, - прочь самая такая мысль! - но
приумножаем блага, проистекающие от них на нас, на нас, которые простираемся к ним как бы к неким
богосиянным Светочам и показанную ими силу
доброделания осознаем и все больше и больше
воспринимаем. Если же память всякого Святого, как
мы сказали, совершается нами с гимнами и
соответствующими восхвалениями,то насколько
более - память Петра и Павла, самого Верха
Корифейства Апостольского лика, - которые
являются общими Отцами и Вождями всех нареченных
именем Христовым: Апостолов, Мучеников, Преподобных, Священников, Иерархов, Пастырей и
Учителей, а также всех пасомых и учимых, как сущие
Архипастыри и Строители общего всем Благочестия
и добродетели; и как Светила слово жизни в мире
содержащие настолько надъосиявающие
просиявающих в добродетелях, насколько солнце - иные светила; или - как небеса небес, возвещающие
в вышних славу Божию, настолько превосходящие
величину небес и красоту звезд и скорость того и
другого и порядок и силу, насколько они возвещают
и то, что превышает материальный мир, относясь к
области сверх-небесных и сверхмирных откровений, и являют Свет, Которому нет смены или преложения
тени, не только выводя из мрака в этот чудный Свет, но и раздачей его делая участниками и чадами
совершенного Света, так чтобы каждый из них во
время будущего Пришествия во славе и явления
Светоначальника и Богочеловека Слова мого
просиять, как солнце. Таковые Светила вместе друг
с другом восшедшие для нас сегодня, озаряют
Церковь: ибо сочетание их не затмение производит, но - преизбыток света; ибо отнюдь дело не обстоит
так, что одно, обходя, помещалось бы выше другого, в то время как другое совершало бы течение ниже
его, так чтобы на своем ходу могло бы покрыть
тенью другое; ни - то, что бы одно испускало свет, а
другое воспринимало бы оттуда испускаемый свет, так чтобы на основании сего подвергаться
изменениям (фазам), то так то иначе получая свет, по мере расстояния между ними; но оба в равной
степени причащаясь Христа, Сего Приснотекущего
Источника вечного Света, они возобладали и
равной высотой и славой и сиянием. Поэтому это
сочетание является взаимным сцеплением этих
Светил, доставляющее душам верных сугубое
озарение. Но первый отступник (диавол), который привел к
тому, что первый человек отступил от Бога, видя
как Создавший Адама, отца человеческого рода, теперь снова создает - Петра, следующего Отца
рода истинных почитателей Бога, да и не только
видя, но и слыша, как Он говорит ему: "Ты еси
Петр, и на сем камени созижду церковь мою" (Мф. 16, 18); узнав это, началозлобный наводит то же
самоубийственное зло Петру, Родоначальнику
Богопочитателей, что и некогда Адаму, Родоначальнику рода человеческого. Зная же, что
Апостол Петр украшен благоразумием и пламенеет
любовью ко Христу, он не дерзает напасть напрямик, но как бы с флангов, и то - с правых, и великим
обманом вводя его в заблуждение, устрояет его
устремиться на то, что превышает должное: так во
время Спасительной Страсти, когда Господь сказал
Своим Ученикам: "Вси вы соблазнитеся о Мне в
нощь сию", он не верую сему, возразил. И не
только это, но и поставил себя выше остальных, говоря: "Аще и вси собланятся, но не аз" (Мф. 26, 33; Мк. 14, 29); выставляет себя в сравнении с
остальными, как бы, вследствие дерзости, сбитый с
пути, дабы и более прочих (затем) смирившись, со
временем явиться более светлым; не как Адам, который подвергнувшись искушению и на короткое
время быв побежден, затем победить искусителя. Каким образом? - Немедленным осуждением себя и
великой печалью и покаянием, и сильнейшим
врачевством для умилостивления Бога - слезами; ибо - "сердце сокрушенно и смиренно Бог не
уничижит" (Пс. 50, 19); и: - "печаль бо яже по Бозе
покаяние нераскаянно во спасение соделовает" (2 Кор. 7, 10); и: - "сеющий в слезах" - молитву, "в
радости пожнет" - отпущение грехов. Исследовав предмет, можно увидеть, что он не
только довлеюще излечил, путем покаяния и тяжкой
скорби, то отречение, в которое был увлечен, но и
далеко отстранил от себя порок дерзости, вследствие которого поставил себя выше других. И
желая всемпоказать это, Господь, после Своей по
плоти Страсти ради нас и по тридневном Восстании
из мертвых, говоря ныне читанными в Евангелии
словами, обращается к Петру: "Симоне Ионин, любиши ли Мя паче сих" (Ин. 21, 15 сл.); т.е. Моих
Учеников? Это, заметь, ради того, чтобы обратить
его к большему смирению; потому что раньше, и не
будучи вопрошен, он оставил себя выше прочих, говоря: "Если и все (соблазнятся), но не - я", а
теперь вопрошаем: - больше ли он любит (Христа, чем
прочие), - он подтверждает свою любовь, но то - что (любит) больше других, это пропускает говоря: "Ей, Господи, Ты веси, яко люблю Тя". Что же - Господь? - Поелику Петр показал, что он не отпал от любви к
Нему, и к тому же восприял в добавление к сему
смирение, открыто исполняет обещание, некогда
данное ему, и говорит ему: "Паси агнцы Моя"; потому что когда Он пожелал собрание верующих в
Него назвать "зданием", то тогда Он
возвещает, что положит его основанием сего: "Ты
еси", говоря, "Петр, и на сем камне созижду
церковь Мою" (Мф. 16, 18). Когда же слово было о
рыбной ловле, то Он творит еог ловцом человеков: "Отселе", говоря, "будеши человеки ловя" (Лк. 5, 10); когда же именует Своих "овцами", делает Петра Пастырем: "Паси", говоря, "агнцы
Моя, паси" овцы Моя". На основании же сего долженствует обратить
внимание, братие, каким великим желанием Господь
хочет нашего спасения: оно до такой степени
велико, что нечего иного не трбует Он от любящих
Его, как то - чтобы направляли нас на пастбище и в
ограды спасения. Пожелаем же и мы также нашего
спасения и делом и словом окажем послушание
вводящим нас в оное. Потому что достаточно
каждому из нас пожелать постучаться в двери, ведущие ко спасению, как немедленно явится
проводник, уготованный общим Спасителем, и
руководитель ко спасению, который, исполненный
человеколюбия, весьма и весьма - готов, как бы сам
явившийся без зова, а лучше сказать, как сам
просящий. Три же раза Христос вопрошает Петра, дабы три раза отвещавая, он исповедал доброе
исповедание, и чрез троекратное исповедание
исправил троекратное отвержение, и трижды
поставляет его Пастырем Своим агнцам и овцам, предлагая Петру также и три чина спасаемых: рабство, наемничество и сыновство, т.е. - честный
брак, целомудренное вдовство и девственность. Но Петр, снова и, затем опять будучи вопрошаем: любит ли он Христа, - огорчился, говорится, вследствие повторения вопрошения его, полагая, что ему не верят. Зная же, что он любит Христа, и не
не ведая и то, что Вопрошающий лучше знает его, чем даже он сам себя, как бы отовсюду стесненный, исповедует: не только что он любит, но и возвещает, что и Любимый им является Богом всего, говоря: "Ты, Господи вся веси; Ты веси яко люблю Тя"; потому
что "все знать" свойственно только Богу
всего. Сотворившего же от души такое исповедание
Господь нетолько рукополагает Пастырем и
Архипастырем всей Своей Церкви, но и обещает
опоясать его такой силою, что и даже до смерти, и
то смерти крестной, он будет твердо стоять; тот, который прежде чем обладал этой силой, не вынес
вопроса и спора с одной девицей. "Аминь, аминь
глаголю тебе", говорит ему Христос, - "егда
был еси юн" и в телесной и в духовной молодости, "поясался еси сам", то есть пользовался
своими собственными силами, "и ходил еси, аможе
хотел еси", двигаясь по своей воле и живя
согласно присущему твоей природе образу жизни; "егда же состареешися", достигнув крайнего и
телесного и духовного возраста, - "воздежеши
руце твои"; этими словами означая смерть через
крест и свидетельствуя, что протяжение на нем не
будет для Петра недобровольным; итак, "воздежеши
руце твои, и ин тя пояшет", т.е. укрепит, "и
ведет, аможе не хощеши", как это свойственно
людям, поскольку естество не хочет своего
разрушения, производимого смертью; этими словами
показывает связь нашего естества с жизнью и что
мученичество Петра превосходит естество; ибо это
ты добровольно перенесешь ради Меня и ради
свидетельства о Мне, будучи укреплен Мною, потому
что естество не рождено таким, чтобы желать того, что превосходит естество. Но таков, вот, Петр, как на основании малого
можно было познать. Что же Павел, и какой язык, лучше сказать - какие и коликие языки могли бы
хоть частично представить его стойкость за
Христа даже жо смерти? - Павел, который ежедневно
умирал, лучше же молвить - всегда пребывал
мертвым, уже живя не себе, как он говорит, но имея
живущего в нем Христа! По причине любви ко Христу, он не только все настоящее считал за уметы (отбросы), но и будущее у него занимет второе место при
сравнению с любовью, ибо он говорит: "Известихся
бо, яко ни смерть, ни живот, ни настоящая, ни
грядущая, ни высота, ни глубина возможет нас
разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе" (Рим. 8, 38, 39). Имел же он такую ревность о Бозе так чтобы
сделать, чтобы и мы ревностью ревновали о Бозе. И
кому из всех, разве лишь только Петру, он уступит
в тождественном качестве души? Но каков он по
смирению? - Снова послушай, что он сам о себе
говорит: "Аз есмь мний Апостолов: иже несмь
достоин нарещися Апостол" (1 Кор. 15, 9). Итак, что
же из этого следует? Поскольку он тождественен с
Петром в отношении исповедания, ревности, смирения и любви, то разве не получил он и
тождественные воздаяния от Того, Который все
уплачивает согласно весам и мерам и стандартам
совершенной справедливости? И какое было бы
соотношение между ними? Так, Господь Петру
говорит: "Ты еси Петр, и на сем камне созижду
церковь Мою" (Мф. 16, 18). А о Павле, что Господь
говорит Анании? - "Сосуд избранный Ми есть, пронести имя Мое пред языки и царьми" (Дн. 9,15). Какое это имя? - Конечно имеющее отношение к нам - Церковь Христову, которую, как основание, держит
Петр. Видите, значение и равенство чести у Петра и
Павла, и что как бы на них обоих держится Церковь. Посему ныне Она и воздает им обоим единую и ту же
честь, совершая сегодня праздник в равной для них
обоих чести. Но мы, внимательно обдумывая их достижение, будем подражать их образу жизни, и если не иному
чему, так, по крайней мере, их исправлению, путем
смирения и покаяния. Потому что иные великие и
возвышенные дела - и великим (людям) отвечают и
приводят великих к подражанию; а, в равной мере, есть и такие дела их, которые и для всех - неподражаемы; но исправление, путем покаяния, больше нежели им, отвечает нам, которые, каждый из
нас, настолько много ежедневно грешим, что отнюдь
у нас иначе и не было бы надежды на спасение, если
бы иы не снискивали его непрестанным покаянием. Покаянию же предшествует осознание своих грехов, что является великим поводом к умилостивлению (Бога). Ибо пророк Псалмопевец говорит Богу: Помилуй мя, яко беззаконие мое аз познах" (Пс. 50, 1, 2); он
осознанием своих грехов преклонил Бога к милости, и исповеданием и самопорицанием восприял полное
прощение. Ибо говорит: "Рех: исповем на мя
беззаконие мое Господеви, и Ты оставил еси
нечестие сердца моего" (Пс. 31, 5). Потому что за
осознанием своих грехов следует осуждение себя, а за ним - печаль о грехах, которую Павел назвал
"печалью ради Бога". Из этой печали ради Бога
рождается исповедание с сокрушенным сердцем и
молитва к Богу с обещанием отстраниться в
дальнейшем от грехов; а это и есть покаяние. И по сей причине Манассия оный был освобожден
от кары за свои грехи, хотя он и впал в бездну
многих и великих грехов и погряз в них на
длительный период лет. Давиду же, по причине его
покаяния, Бог нетолько простил грехи, но и дара
пророческого от него не отнял. И Петр, воспользовавшись покаянием, не только восстал от
падения и получил прощение, но и получил в удел
водительство Христовой Церковью. Ты найдешь, что
и Павел заботился о покаянии даже и после своего
обращения и преуспеяния и превышающей всех
близости к Богу. Потому что покаяние. если
воистину происходит от сердца, убеждает
стяжателя его больше уже не предаваться грехам, больше уже не приобщаться к погибающим, больше
уже алчно не бросаться на неблагородные
услаждения, но - презирать настоящее, держаться
будущего, бороться со страстями, стараться о
делании добродетелей, во всем быть воздержанным, бодрствовать в молитвах к Богу, отказать от
неправедных прибылей, быть милостивым к своим
обидчикам, быть благосклонным к просителям, к
нуждающимся в его помощи, быть готовым помочь чем
только может - словами, делами, издержками, - от
души быть услужливым всем, дабы человеколюбием
стяжать человеколюбие и за любовь к ближнему
восприять любовь к себе Божию и снискать к самому
себе Божественное благоволение и получить
вечную милость и приснопребывающее Божие
благословение и благодать, что да будет всем нам
получить благодатию Единородного Сына Божия, Которому подобает слава, держава, честь и
поклонение со Безначальным Его Отцем и Пресвятым
и Благим и Животворящим Духом, ныне и присно и во
веки веков. Аминь.

Пророк Исайя предсказал о Евангелии, говоря, что "Слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней" (Ис. 10, 23). Сокращенное же это слово в немногих словах охватывает великий смысл. Итак, рассмотрим снова преждерассмотренные сегодня Евангельские слова, и прибавим к ним остальные, дабы нам насытиться еще заключающимся в них чистым смыслом и всецело стать причастниками божественного вдохновения.

"Во время оно, поят Иисус Петра и Иакова и Иоанна, и возведе их на гору высоку едины. И преобразися пред ними, и просветися лице Его, яко солнце" (Мф. 17, 1). - Се ныне время благоприятное; се ныне день спасения, братие: день божественный и новый и вечный, не разделяемый на промежутки времени, не возрастающий и не убывающий, ни обрываемый ночью. Ибо это - день Солнца Правды, у Которого нет изменения и ни тени перемены, Который с того дня благоволением Отца и содействием Святого Духа человеколюбиво воссияв на нас, вывел нас из тьмы в чудесный Свой Свет и продолжает все время сиять над головой нашей, будучи незаходимым Солнцем. Будучи же Солнцем Правды и Истины, Он не перестает светить и предоставлять ведать Его также и для любящих ложь и неправду на высоту глаголющих, или же своими (злыми) делами являющих себя таковыми; но делателям Правды и поклонникам Истины Он являет Себя и вверяется им и Своими озарениями радует их. И это - то, что Писание говорит: "Свет воссия праведнику и сожитель его - веселие" (Пс. 96, 11). Посему и Псалмопевец Пророк воспевает Богу: "Фавор и Ермон о имени Твоем возрадуетася" (Пс. 88, 13), преднаписуя оную радость для видевших, которая позднее сбылась на горе. Исайя же гвоорит: "Разреши всяк соуз неправды, разрушь обдолжения насильных писаний, всякое писание неправедное раздери" (Ис. 58, 6). Что же следует за тем? - "Тогда разверзется рано свет твой, и исцеления твоя скоро воссияют: и предъидет пред тобою правда твоя, и слава Божия обымет тя" (ст. 8). И еще: - "Аще отымеши от себе соуз, и рукобиения, и глагол роптания, и даси алчущему хлеб от души твоея, и душу смиренную насытиши, тогда воссияет во тьме свет твой, и тьма твоя будет яко плоудие" (ст. 9-10): ибо тех, которых Солнце сие явно озарит, Оно делает и их самих иными "солнцами": потому что "праведницы просветятся яко солнце, во царствии Отца их" (Мф. 13, 43).

Итак, отложим, братие, дела темная, и станем делать дела света, чтобы не только в этом дне нам честно ходить, но и стать "сынами дня"; и приидите и взойдем на гору, где Христос просиял, дабы увидеть сбывающееся там; лучше же сказать, - нас, таковых сущих и ставших достойными такового дня, Само Слово Божие возведет в свое время. А теперь напрягите и возвысьте ваши душевные очи к свету Евангельской проповеди, чтобы тем временем преобразиться обновлением ума вашего, и таким образом привлекши свыше божественное озарение, стать вам сообразными подобию славы Господней, Которого лице на горе просветилось сегодня, как солнце. Каким образом: "как солнце"? - Было некогда время, когда этот солнечный свет не был как бы заключенным в некоем сосуде в форме диска, потому что свет был раньше формы; Производящий же все, произвел солнечный диск в четвертый день, сочетав с ним свет, и таким образом установил светило, которое делает день и бывает видимо днем. Так, вот, и Свет Божества был некогда не как бы заключенным в сосуде, но в Теле Христовом: потому что Свет является предвечным, а тело является восприятием, которое приял от нас Сын Божий, затем ради нас созданное, заключающее в себе всю полноту Божества; и таким образом оно явилось обожествленным и богосиянным светом. Вот таким образом порсветилось лице Христово, как солнце, "ризы же Его быша белы яко свет". Марк же гвоорит: "Ризы Его быша блещашася, белы зело яко снег, яцех же не может белильник убелити на земли" (Мрк. 9, 3). Итак, следовательно, тем Светом просияли и покланяемое (божественное) тело Христово и одежды, но не в равной силе света: потому что лице Его просветилось, как солнце, одежды же стали светлыми, как прилегающие к Его телу, и чрез них он показал: каково - одеяние славы, в которое в будущем веке облекутся приближенные к Богу, и - каковы одеяния безгрешности, которых, вследствие преступления, Адам совлекшись, увидел себя нагим и устыдился.

Божественный же Лука говорит: "Бысть видение, лица Его ино, и одеяние Его бело блистаяся" (Лк. 9, 29); тем самым все совершаемое там ни с чем не сравнивает. Марк же прибегает к образу относительно одежд, говоря, что они "быша блещашася, белы зело, яко снег"; но и он показал, что образы и подобия относительно вида сих одежд уступают и недостаточны: потому что снег, хотя и бел, но не сияет, потому что всегда имеет неровную поверхность, весь будучи составлен как бы из каких-то мелких пузыриков, вследствие смешения с содержащимся внутри воздухом: потому что он уже отнюдь и не облако и не в силах выдавить заключающийся внутри воздух, и силою мороза уплотняется, и таким образом бывает носим воздухом и похож - на пену по белизне и вместе по неровности. Следовательно, поскольку белизна снега не довлеет для передачи приятности оного видения (блистающих одежд Христа во время Преображения), то к сему понятию присовокуплено понятие блеска; кроме того, и этим Евангелист показывает, что оный Свет, силою которого одежды Христовы стали сияющими и белыми, был паче-естественным: потому что не является свойством чувственного света делать белым и сияющим то, на что он падает, но он показывает тот цвет, каким есть на самом деле; а этот Свет, как представляется, покрыл, или лучше сказать - изменил их, что не является свойством чувственного света. А что еще более удивительно, так это то, что и изменив, сохранил их тогда неизменными, как скоро затем явствовало. Разве нечто такое является свойством известного нам света? Поэтому Евангелист, представляя не только сияние и превосходящую прекрасность лица Господня, но и сверхъестественную красоту Его одежд, тем, что с белизной снега сочетал и понятие сияния, отвел от мысли, что эта красота была естественной. Поскольку же и искусство, как известно, привносит естеству некую красоту, и поскольку оную красоту он ставит выше украшений, делаемых мастерами, он говорит: "яцех же белильник на земли не может убелити".

Поскольку же предвечное Слово, нас ради воплотившееся, воипостасная мудрость Отчая, конечно, в Самом Себе носит и слово Евангельской проповеди, и как бы одеждами Его являются буква (облекающее слово), белая, воистину, и ясная будучи, а вместе - и сияющая и просвещающая и как бы подобная жемчужине, лучше же сказать - приличествующая Богу и боговдохновенная для зрящих в духе то, что принадлежит Духу, и богоугодно толкующих тексты Писания, то поэтому и слова Евангельской проповеди Евангелист определил таковыми, "какие белильщик", - т.е. мудрец века сего, - не может растолковать. И что говорю: растолковать? - Когда и понять он не может, когда и другой растолковывает№; потому что, как говорит Апостол: "Душевен человек не приемлет яже Духа Божия, и не может разумети" (1 Кор. 2, 14); посему, сводя на уровень чувственных явлений это превышающее ум и божественное и духовное сияние, заблуждается, безрассудно надмеваясь плотским своим умом, вступая в область того, о чем и понятия не имеет.

Но Петр, блаженнейшим этим видением озарен душою и увлечен к еще большей любви и желанию, не желая уже разлучаться с оным Светом, - "добро есть анм зде быти", сказал Господу, - "аще хощеши, сотворим зде три сени, Тебе едину, и Моисеови едину, и едину Илии", поскольку время восстановления (всего) еще не наступило, а когда это время придет, тогда не будем мы нуждаться в рукотворенных кущах. Но тем, что распределяет им равные кущи, не следовало ему равнять Владыку с рабами; потому что Христос, как сущий Сын Божий, находится в недрах Отчих; Пророки же, надлежащим образом, как подлинные сыны Авраама обитают в недрах Авраама. Итак, когда Петр, не зная (что говорит) говорил так - "се облак светел осени их", прерывая слова Петровы и показывая - каковая отвечает Христу куща.

Но что такое сам этот облак и каким образом, будучи светлым, он осенил их? Не был ли ото облак тем неприступным Светом, в котором Бог обитает, и тем Светом, в который Он облачается, как в одежды; ибо говорится: "Полагаяй облаки на восхождение Свое" (Пс. 103, 3); и - : "Положи тьму за кров Свой, окрест Его селение Его" (Пс. 17, 12)? Хотя, как гвоорит Апостол: "Един имеяй бессмертие, во свете живый неприступнем" (1 Тим. 5, 16); так что здесь свет и тьма являются то же самое, по причине неприступного блеска сего сияния. Но и относительно самого того Света, который сначала был видим для глаз Апостолов, священные Богословы свидетельствуют, что он - неприступен. - "Ибо сегодня", как говорит один из них, - "бездна неприступного Света; сегодня на Фаворской горе зримо бывает Апостолам беспредельное излитие божественного сияния". И великий Дионисий, говоря. Что оный неприступный Свет есть мрак, в котором, говорится, обитает Бог, утверждает, что "в нем бывает всякий удостоенный знать и видеть Бога".

Итак, это был тот же Свет, который сначала видели Апостолы, как сияющий от лица Господня, а после сего - как осеняющий светлый облак; но тогда, вот, он представил для взора более слабое озарение, а затем, явившись в гораздо более полной степени, он, вследствие чрезмерности света, стал неприступен для их зрения, и таким образом он осенил Источник божественного и приснотекущего Света - Солнце Правды Христа. Да и в чувственном солнце тот же свет дает себя видеть взору, когда проливается в виде лучей, и опять же бывает недоступен для взора, когда кто-нибудь устремит свой взгляд (непосредственно) на солнце: потому что свет его превышает меру возможностей наших глаз. Но чувственное солнце светит не по своему желанию, а по природе, и светит не только для тех, кому бы пожелало; Солнце же Истины и Правды Христос, обладая не только естеством и естественным сиянием и славою, но, в равной мере, и волею, промыслительно и спасительно озаряет тех только, кому пожелало бы, и - в той же степени, как Ему это было бы угодно. Посему, пожелав, как солнце, Он озарил и был зрим для глаз Апостолов, и то - не на долгое время, а затем, еще сильнее просияв, как Ему это было угодно, Он, вследствие превосходящего сияния, стал недоступен для очей Апостолов, как бы вшед в светлый облак. Но и голос раздался из облака: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, о Нем же благоволих: Того послушайте" (Мф. 17, 5). На Иордане, когда Господь крестился, разверзлись небеса, и был тот же глас, исходящий от оной, конечно, славы, - которую Стефан затем, когда раскрылись для него небеса, быв исполнен Духа Святого, устремив взор, увидел, ныне же исходящий из оного облака, осенившего Иисуса. Итак, этот облак тождественен со сверхнебесной славой Божией. Ужели же чувственный свет будет - сверхнебесным? - Голос же Отца из облака показал, что все бывшее до пришествия Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, как то: жертвы, законоположения, усыновления, были несовершенными, и не были и не совершались на основании первичной воли Божией, но были (лишь) допущены ввиду сего имеющего быть пришествия и явления Господня. И Он есть Тот, о Котором, как о Сыне Возлюбленном, благоволит и совершенно довольствуется и в Котором почивает Отец; посему и повелевает Его слушать и Ему повиноваться. И хотя бы Он сказал: "Внидите узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу; узкая же врата и тесный путь вводяй в живот", - слушайте Его; и если бы Он сказал, что этот Свет есть царство Божие, - слушайте Его и веруйте Ему, и делайте себя достойными этого Света.

Но когда воссиял светлый облак, и возгремел Отеческий голос из облака, "падоша", говорит (Евангелист), "ниц ученицы"; пали же они ниц не по причине голоса, поскольку и в других случаях неоднократно он бывал: не только на Иордане, но и в Иерусалиме, при приближении спасительной Страсти, когда Господь говорит: "Отче, прослави имя Твое", тогда - "прииде же глас с небесе: и прославих, и паки прославлю" (Ин. 12, 28); и весь народ слышал это, и, однако, никто из них не упал. Здесь же не только голос, но вместе с голосом осиял их и невыносимый Свет. Поэтому богоносные Отцы справедливо признают, что Ученики пали ниц, не по причине голоса, но по причине превосходящего и паче-естественного Света; потому что и прежде чем прозвучал голос, они "были в страхе", как говорит Марк (9, 5), конечно, вследствие сего Богоявления.

Но когда, на основании всего этого, является очевидным, что этот Свет есть божественный и сверхъестественный и несотворенный, что хотят опять эти нахватавшиеся сверх должного светских и недуховных наук, и не могущие познать то, что от Духа?! Но они впадают и в иную бездну: потому что они не признают, что этот Свет является божественной славой, ни Божиим царством, ни красотою, ни благодатью, ни сиянием, - как это утверждаем мы, наученные Господом и Богословием, - но в то же время они решительно утверждают, что тот Свет, который они раньше называли чувственным и сотворенным, есть существо Божие. Господь же в Евангелии называет этот Свет не только общей славой для Себя и Отца, но - и для святых Ангелов, как пишет божественный Лука: "Иже бо аще постыдится", говорит, "Мене и Моих словес, сего Сын Человеческий постыдится, егда приидет во славе Своей и Отчей и святых Ангел" (Лк. 9, 26). Так что, утверждающие, что сия слава есть существо, сим признают, что оно тождественно у Бога и у Ангелов, а это верх нечестия! Не только Ангелы, но и святые человецы являются причастниками сей славы и царствия, но Отец и Сын с Божественным Духом по природе Своей обладают этой славой и царством, Святые же Ангелы и человецы по благодати являются участниками ее, оттуда получая озарение. И это нам подтвердили Моисей и Илия, быв видимы в сей славе с Ним (Лк. 9, 31). Моисей же просиял не только на Фаворе, будучи общником божественной славы, но и некогда лицо его настолько было прославлено, что сыны Израилевы не могли взирать на него. И сие подтвердил говорящий, что "бессмертную славу Отца Моисей восприял на своем смертном лице"; и отвечающий Евномию, отрицавшему, что Сын является участником славы Вседержителя, так пишет: "И даже если бы слово было о Моисее, я бы не допустил такого мнения".

Итак, у Бога и Святых Его - общая и единая слава и царство и оный Свет; посему и Псалмопевец Пророк воспевает: "Светлость Господа Бога нашего на нас" (Пс. 89, 17); но никто еще до сих пор не дерзал говорить, что у Бога и Святых - общее и единое существо. И утверждать, что теперь на горе впервые обнаружилось общее божественное сияние Божества Слова и плоти, значило бы говорить в духе Евтиха и Диоскора, а не - претендующих охранять Православие. И эту славу и сияния увидят все, когда Господь явится, сияя от востока и до запада; узрели же ее и сегодня совосшедшие с Иисусом Ученики Его; но никто не пребывал в самой жизни и существе Божием, и никто не видел и не возвести естество Божие. И сей божественный Свет мерою дается и способен увеличиваться и уменьшаться, согласно достоинству принимающих его неделимо-разделяемого; и вот подтверждение сказанному: лицо Господа просияло паче солнца, одежды же Его стали светлыми и белыми, как снег. И Моисей и Илия были видимы в той же славе, но ни один из них не просиял тогда так, как солнце; и сами Ученики то созерцали этот Свет, то не были в силах взирать на него. Итак, размеривается таким образом и неделимо-разделяется и способен увеличиваться и уменьшаться оный Свет, и частично ныне, а частично позднее познается; посему и божественный Павел говорит: "Отчасти разумеваем, и отчасти пророчествуем" (1 Кор. 13, 9). Существо же Божие совершенно неделимо и неприступно, и никакое из существ неспособно увеличиваться и уменьшаться; впрочем же, это проклятым Мессалианам свойственно полагать, что для достойных, по их понятию, возможно видеть существо Божие. Мы же, отвращаясь и от древних, и от новых еретиков, веруя, как были научены: что Святые созерцают и как причастники разделяют царство и славу и сияние и свет неизреченный и благодать божественную, но не - существо Божие, - идем к сиянию благодатного Света, дабы познать и поклониться Трисиянному Божеству, во единице сияющему, неизреченному Сиянию из единой триипостасной природы; и очи помысла устремим на Слово, Которое с плотию ныне восседает превыше небесных сводов, Которое, как это подобает Богу, седя одесную Величия, как бы издали так обращается к нам: "Если кто желает примкнуть к сей славе, пусть, насколько это возможно, подражает Мне и шествует тем путем, которым Я шел на земле и представил в пример как образ жизни".

Итак, будем созерцать внутренними очами сие великое зрелище: наше естество, навсегда соединившееся в своей жизни с невещественным огнем Божества; и сняв с себя кожаные одежды, в которые мы оделись вследствие преступления, - т.е. отвергнув земные и плотские заботы, станем на святой земле: каждый создав свою личную святую землю, достигнув сего путем добродетели и тяготения к Богу, чтобы нам возыметь дерзновение, когда Бог придет во свете и, притекши к Нему, воссиять и вечно пребывать с Ним, озаренные во славу Трисолнечного и единственнейшего Сияния ныне и присно и во веки веков. Аминь.